На снарядах они писали: «Смерть фашистам!»

За событиями на Украине Ираида Абрамовна следит внимательно, с болью в сердце: там её родина. 15 октября 1921 года в городе Молочанске Днепропетровской области она появилась на свет. Безоблачным её детство не назовешь: маленькой Ире пришлось пережить трагическую гибель двух братьев и отца, убитого на глазах беременной жены; из самых близких осталась только мама да младший брат Вовка.

Едва исполнилось 15, Ираида уехала учиться в Москву. Жила у маминой сестры, и, чтобы не быть в тягость, устроилась на работу в детский сад, а через пару лет получила профессию сестры-воспитательницы. О том, что началась война, услышала по радио во время занятий с ребятишками. Думали, обойдётся, но, когда немец встал под Москвой, детский сад эвакуировали в Саратовскую область, город Энгельс. Тогда Ираида ещё не знала, что её маму и брата фашисты увезли в гестапо, что Вовка в лагерных каменоломнях заработал астму…

С началом войны педагогическая стезя Ираиды закончилась: в колхозах не хватало рабочих рук, и двадцатилетней девушке, после окончания курсов трактористов, пришлось выполнять тяжелую мужскую работу в поле, зимой – молотить сложенный в скирды хлеб. В чем налегке уезжала из Москвы, в том и застала её саратовская зима; ни пальто, ни теплых вещей в дорогу не брали. В колхозе выдали фуфайки, брюки и ботинки; рукавиц не было, обмороженные руки отогревали дыханием.

В 43-м Ираида завербовалась в Красную Армию добровольцем. Надеялась, навыки работы на тракторе позволят управлять и военной машиной, но в танковые войска девушек не брали. Часть, куда определили Кириллину, называлась ПАСМ-24 – полевая артиллерийская снаряжательная мастерская, это была переоснащенная из пассажирского поезда передвижная часть, снабжающая артиллерийские войска снарядами и боеприпасами. Таких мастерских в годы войны было всего три. ПАСМ-24 всё время двигалась за Первым Украинским фронтом, и под Полтавой стояла, и в Кременчуге. Ираиде выдали красноармейскую книжку, где было записано «красноармеец-лабораторист», что означает, по сути, сборщик боеприпасов. Последних всегда не хватало, поэтому приходилось чистить и шлифовать гильзы уже стреляных снарядов, которые подвозили сразу после боя. 

– Внутри гильз попадались письма солдат, часто в крови: солдаты специально вкладывали их, зная, что мы обязательно отправим их по адресату, – вспоминает ветеран. – В одном вагоне гильзы отмывали в ваннах с химраствором, в другом – тщательно очищали на станках. В остальных вагонах мы гильзу «одевали» – наполняли порохом-лапшой; на этапе ОТК готовые снаряды укладывали в деревянные ящики и готовили к отправке – до 80 единиц в день. Некоторые боеприпасы весили целый пуд, и нам приходилось грузить их по двое. Часто готовили для фронта знаменитые «сорокопятки» – гильзы для зениток с диаметром 45 мм.

Труд нелегкий, но мысль о том, что они тоже приближают победу, помогала девчатам в трудную минуту. Правда, были и случаи дезертирства: не могли хрупкие девушки выносить все тяжести, силы духа не хватало. Троих за попытку побега судили ревтрибуналом, расстрел заменили передовой – отправили в штрафбат. Уставали смертельно, подъем – в любое время, только лег – уже подъем. Спали прямо в форме: брюки галифе, гимнастерка, неудобные ботинки и бушлат, доставшиеся от раненых или убитых на фронте солдат. Однако после заключения мирного соглашения с англичанами ситуация с обмундированием стала значительно лучше: у девчат появились юбки, новые гимнастерки, платья, шинели, кирзовые сапоги по размеру и добротное бельё.

Во время остановок жили в палатках, дневальный топил буржуйку, на полевой кухне готовили обед, каждому в руки выдавали по кусочку хлеба. Если в поле капуста или картошка мерзлая где осталась, расковыривали их штыком винтовки, еще дореволюционной, в котелок шло всё. С армейскими подругами, среди которых были и узбечки, и еврейки, и украинки, жили дружно и, несмотря на тяжелую работу и хроническую усталость, находили время для досуга, в основном, вышивали, рассказывали байки. Была среди них балерина, в свободную минуту показывала отделению пируэты. Одна из девчат на немцев дюже злая была: родителей расстреляли прямо на её глазах, за крутой нрав прозвали её Маша-вырви глаз.

Весной сорок пятого года ПАСМ-24 стояла на станции Серебряково, под Сталинградом. Вдоль станции пролегал основной железнодорожный путь, по которому на фронт подвозились боеприпасы. 

– На этой станции и застала нас весть о победе, – говорит фронтовик. – Мы все выбежали из вагонов, плакали, обнимались, целовались, стреляли вверх. Слишком долго мы ждали этот день.

Выпущенные в небо залпы поставили символическую точку не только в войне, но и в работе со снарядами, больше Ираида к оружию не прикасалась никогда.

После демобилизации вернулась в Москву, устроилась на ремонтно-троллейбусный завод. Жили по карточной системе, каждый день на обед давали для восстановления организма кусочек свежих дрожжей. Однажды на проходной незнакомая женщина передала ей конверт. Это было письмо от мамы, которая после освобождения из лагеря пыталась разыскать своих детей. Связь с мамой восстановилась, и Ираида считала минуты до момента долгожданной встречи с самым родным человеком. Прописывать родственников в Москве в заводском общежитии не разрешалось, и девушка приняла решение завербоваться на Сахалин, куда они с мамой и уехали в 1946 году. С трудом разыскали Владимира (тот, пережив ужасы немецких лагерей, вернулся на родину, в Молочанск), вскоре он переехал к ним, и семья, наконец, восстановилась. К мирной жизни Ираида долго не могла привыкнуть, первое время снились девчата, картины армейской жизни, эхом звучала в голове команда «Подъем!».

На Сахалине работала секретарем в поссовете, вышла замуж, родила дочь, назвала Светланой. С мамой жизнь больше не разлучала, пока в 1969 году её не стало.

В семидесятых переехали в Николаевск, на родину мужа. Ираида Абрамовна устроилась рабочей в Нижнеамурский торг, где и проработала до выхода на заслуженный отдых. Но ещё 20 лет пенсионерка Кириллина несла охранную вахту в ДОКе, горисполкоме, во вневедомственной милиции. С супругом были вместе счастливых 52 года, его уход после продолжительной болезни переживали тяжело.

Сейчас Ираида Абрамовна живет одна, но двери её дома в будни, в праздники всегда открыты для родных. Не забывают бабушку любимые внуки, Валентин и Дмитрий, и четверо правнуков. Так что скучать не приходится, в общении с телевизионными программами коротает вечера, а бывает, и детективом увлечется. Ираида Абрамовна гораздо охотнее рассказывает про семью и её традиции, чем о событиях военной поры. На стенах – портреты мужа, дочери и, конечно, мамы, на которую она очень похожа. Фотографий военных лет почти нет: ПАСМ-24 был секретным объектом, фотосъемка под строжайшим запретом. Но есть в ее альбоме общая фотография на праздничном приеме ветеранов войны и красноармейская книжка с пожелтевшими листками – зримые воспоминания, возвращающие её в те события, которые не забыть никогда.

И.А. Кириллина награждена орденом Отечественной войны II степени, медалью Жукова, медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», медалями в честь юбилейных дат Победы и «70 лет Вооруженных Сил СССР», знаком «Фронтовик 1941-1945 гг.». В преддверии знаменательной даты Ираиде Абрамовне вручена юбилейная медаль «70 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и праздничный подарок.

Юлианна МЕЖАКОВА.

Фото из архива И.А. Кириллиной.